What The New York Times wrote about Vitaly Solomin in 1992 / "Нью-Йорк Таймс" о Виталии Соломине

Мистер Соломин – ведущий актер Малого Театра в Москве, - театра с 235-летней историей постановок русской и европейской классики. Он (Соломин), возможно, памятен американской кинопублике по двум советским фильмам – «Зимней вишни» и «Сибириаде». Но почти каждому русскому он знаком благодаря своим ролям в более чем 70 советских фильмах, и бесконечно любим как доктор Ватсон в русском сериале о Шерлоке Холмсе.

В субботу вечером американская публика имеет шанс впервые увидеть мистера Соломина в сольном выступлении, в присутствии Генерального консула Российской федерации Ивана Кузнецова и других политических и культурных деятелей Нью-Йорка.

Отрывки из знаменитых спектаклей

На «Вечере с Виталием Соломиным» 50-и летний актер представит на русском отрывки из своих знаменитых спектаклей. Среди них – роли: Ивана Хлестакова из «Ревизора» Николая Гоголя ("The Inspector-General" - дословно: «Генерал-Инспектор», - прим. alek-morse), восьмидесятилетнего Фирса в «Вишневом саде» Антона Чехова, а также Лоуренса Шеннона, бывшего священника в пьесе Теннеси Уильямса «Ночь Игуаны» (если не ошибаюсь, спектакль назывался «Смех Игуаны», - прим. alek-morse), - всё это часть постоянного репертуара Малого Театра.

Выступление мистера Соломина – «это настоящий праздник в театре «Circle», устроенный в честь России и Малого Театра», - говорит Теодор Манн, художественный директор «Circle». В 1989 году мистер Манн поставил «Ночь Игуаны» в Малом, а в прошлом году Борис А. Морозов, штатный режиссер Малого, поставил здесь «Зойкину квартиру». Подобным же образом пятьдесят студентов-актеров из России и США приняли участие в программе по обмену между двумя театрами. «Впервые американская публика имеет такой удобный случай увидеть Виталия Соломина, одного из величайших актеров мира», - говорит мистер Манн, который на протяжении многих лет работал с Джорджем Скоттом, Раулем Джулиа, Колином Дьюхерстом и Джеймсом Эрлом Джонсом.

Хотя кое-кто из русской диаспоры в Нью-Йорке назвал мистера Соломина русским Полом Ньюменом, – бородатый, ростом шести футов, с туманным взором актер, скорее, походит на Роберта Шоу, выступая на сцене с той же грацией и откровенным самоанализом (rugged introspection). При чем, героическое в его стати проявлено так явно, будто именно он был моделью исполинского бронзового монумента русскому солдату Победы во Второй Мировой войны в Москве.

«На самом деле, я считаю, что Виталий соединяет в себе Кевина Кляйна и Джона Малковича», - говорит мистер Манн, который работал с обоими. «Внешне он похож на Кевина, но от него исходит чувство опасности, как от Малковича. Он немного пугает на сцене».

Во время путча

Он может быть не менее грозным и вне сцены. В августе он стоял с толпой свирепых москвичей (with the crowd of truculent Muscovites) на улице возле так называемого русского Белого Дома, они хотели сражаться за Бориса Ельцина против спецназа путчистов. Спецназ так и не появился. А когда мистер Соломин вернется в Москву, он начнет сниматься в главной роли в фильме «Черный квадрат», разоблачающем покровителей русской мафии и главарей организованной преступности.

«У фильма документальная основа - расследования, раскрывающие способы, какими мафия управляет российским обществом сверху (The film is based on documented research about the ways in which the mafia operates, from the top down, in Russian society)», - говорит мистер Соломин, небрежно играя своим проникновенным голосом, в то время как его слова переводит Катя  Образцова, поставившая в независимом московском центре «Актис» пьесу с его участием.

«Мафия может попытаться украсть наше оборудование и сорвать съемки», - добавляет он. «Я полагаю, что наша безопасность зависит от того, как далеко зайдет «Черный квадрат» в разоблачениях мафии».

«Черный квадрат» как модель нового капитализма ломает привычные стереотипы (? "Black Square" is breaking ground in another way, as a model of the new capitalism). «Это первый фильм финансируемый частными инвесторами, в котором я снимаюсь.», - говорит мистер Соломин, начавший кинокарьеру 30 лет назад в двадцатилетнем возрасте. «Фильм будет демонстрироваться вне сложившейся системы советского кинопроката».

В своем субботнем выступлении мистер Соломин представит также отрывки из таких современных драм, как «Клетка» Александра Кастинского, – эта аллегорическая пьеса о птицах-заключенных прошедшей осенью произвела в Москве сенсацию.

В состоянии хаоса

Пьеса, которой этой весной предстоит тур по Америке, еще будет переписываться, дабы отразить происходящий политический хаос. «Но даже после путча многие блестящие писатели хранят молчание», - говорит мистер Соломин. «Они не понимают о чем писать, потому что не знают, что и думать. Им необходимо разобраться в том, что произошло. Но, в конце концов, они осмыслят произошедшее, и устроят в нашем театре революцию».

Мистер Соломин говорит, что российской драме необходимо отойти от своей «слишком политической» традиции ("wholly political" tradition). Он добавляет: «В нашей стране даже Шекспир воспринимался как средство для политических высказываний, хотя и в скрытом виде. Сейчас все пьесы о Сталине и Брежневе настолько же устарели, насколько они поверхностны и политически ангажированы. Нам нужно думать, как создать театр о человеческих чувствах, театр мира».

Если новая художественная свобода наступила, то с новой экономической свободой большие проблемы, говорит мистер Соломин. «Много необразованных и нечистоплотных нуворишей (A lot of uncultured money-grubbers) вовлечено теперь в театральную и киноиндустрию, просто ради наживы», - говорит он, и, смеясь, добавляет. «Как и здесь!» ("Just like here!")

В то время, как некоторые театры, включая Малый, продолжают получать финансирование от правительства, говорит мистер Соломин, другие труппы перешли под управление местных муниципалитетов, которые, возможно, не в состоянии поддерживать театры. Большинство ищут поддержку частных фондов. Некоторые театры восполняют недостаток средств за счет сдачи в аренду своих площадей под офисы.

Мистер Соломин родился в Сибири, в семнадцать лет приехал в Москву, чтобы поступить в училище Малого Театра. Сейчас он продолжает жить в столице вместе со своей женой Машей, редактором одного из российских модных журналов, у них две дочери 18 и 7 лет.

Как русские люди искусства выживают в этот период хаоса? «Это трудно, но вы должны продолжать идти своим путем», - говорит он. «Вы не должны терять себя». Он смеется. «Вы должны быть очень спокойны в это неспокойное время».
----------------------------------------------------------

Excerpts of Best-Known Roles

In "An Evening With Vitaly Solomin," the 50-year-old actor will present excerpts, in Russian, from many of his best-known performances. They include the roles of Ivan Khlestakov from "The Inspector-General" by Nikolai Gogol; the octogenarian Firs in "The Cherry Orchard" by Anton Chekhov, and Laurence Shannon, the defrocked minister in Tennessee Williams's "Night of the Iguana," which is a permanent part of the Maly's repertory.

Mr. Solomin's performance "is a celebration of the Circle in the Square's relationship with Russia and the Maly Theater," said Theodore Mann, artistic director at the Circle in the Square. In 1989 Mr. Mann directed "Night of the Iguana" at the Maly, and last year Boris A. Morozov, the Moscow company's resident director, directed "Zoya's Apartment" here. Fifty acting students from Russia and the United States have thus far participated in an exchange program between the two theaters. "This is the first opportunity American audiences have had to see one of the greatest actors in the world," said Mr. Mann, who has worked with George C. Scott, Raul Julia, Colleen Dewhurst and James Earl Jones through the years.

Although some in New York's Russian community have dubbed Mr. Solomin the Paul Newman of Russia, the bearded, 6-foot-tall, hazel-eyed performer bears more of a resemblance in person to the actor Robert Shaw, projecting the same on-stage gravitas and rugged introspection. So heroic is his physique that he was the model for a colossal World War II Russian soldier in a bronze victory monument in Moscow.

"But really, I think Vitaly is sort of a cross between Kevin Kline and John Malkovich," said Mr. Mann, who has worked with both of them. "His physicality is like Kevin's, but he has the danger of Malkovich. He's a little scary on stage."

During the Coup Attempt

He can be no less formidable off stage. In August he stood with the crowd of truculent Muscovites outside what was known as the Russian White House as they waited to do battle for Boris Yeltsin against troops supporting the abortive coup. The troops never arrived. And when Mr. Solomin returns to Moscow this month, he will star in a film, "Black Square," that seeks to expose the lords of the Russian mafia, the ringleaders of organized crime.

"The film is based on documented research about the ways in which the mafia operates, from the top down, in Russian society," Mr. Solomin said, modulating his big voice casually as his words were translated by Katya Obraztsova, who directed him in his last play, at the independent Actis Cultural Center in Moscow.

"The mafia may try to steal our equipment and sabotage the film," he added. "I suppose our own safety depends on how far 'Black Square' goes in exposing the mafia."

"Black Square" is breaking ground in another way, as a model of the new capitalism. "It's the first privately financed film I've ever acted in," said Mr. Solomin, who made his first film 30 years ago at the age of 20. "And the film will be exhibited outside of the traditional Soviet distribution system."

In his performance on Saturday, Mr. Solomin will also present selections from such contemporary Russian dramas as "The Cage" by Aleksandr Kastinsky, an allegorical play about imprisoned birds that created a sensation in Moscow when Mr. Solomin starred in it last fall.

Keeping Up With Chaos

The play, which will tour America this spring, is still being rewritten to reflect the current political chaos. "But ever since the putsch, many of our best writers have been silent," said Mr. Solomin. "They don't know what to write, because they don't know what to think. They need to come to an understanding of what has happened. But eventually, they will make sense of all this, and they'll revolutionize our theater."

Mr. Solomin said Russian drama needed to break away from its "wholly political" tradition. He added: "In our country, even Shakespeare was seen as a vehicle for political comment, disguised though it was. Now all the plays about Stalin and Brezhnev are so dated, so insular and political. We need to go beyond that, to a theater about humanity, to create a theater of the world."

If the new artistic freedom is welcome, the new economic freedom is increasingly problematical, said Mr. Solomin. "A lot of uncultured money-grubbers are getting involved in film and theater, just to make a profit," he said, and laughed. "Just like here!"

While some theater companies, including the Maly in Moscow, continue to receive subsidies from the central Government, Mr. Solomin said, other troupes are being absorbed by local municipalities, which may not be able to finance them. Most are seeking private funds. Some companies eke out an existence by charging rent for office space in their buildings. And managing producers are agonizing that now, in an era when the state-subsidized theater ticket is no more, they may lose audiences by charging too much.

Mr. Solomin, who was born in Siberia, moved to Moscow at the age of 17 to attend the Maly Theater's school, and still lives in the city with his wife, Masha, the editor of a Russian fashion magazine, and their two daughters, who are 18 and 7 years old.

How can Russians in the arts survive in this time of chaos? "It's hard, but you must keep going your own way," he said. "You must not lose yourself." He smiled. "You must be very quiet in this unquiet time."